"Приют роялей" на гастролях в Музее Москвы
«Приют роялей» — это проект музыканта Петра Айду, созданный пару лет назад и находящийся сейчас под угрозой исчезновения. В эти дни у москвичей и гостей столицы есть возможность увидеть уникальные экспонаты из коллекции в самом большом зале Музея Москвы. Что примечательно, 48 из 50 экспонатов отечественного производства! В конце XIX- начале XX вв. отечественные музыкальные мастерские производили музыкальные инструменты на европейском уровне, но лишь единицы из этих роялей дожили до наших дней.
Начало. Король со свалки
К роялю, бывает, относятся бережно, как к знатной особе от мира музыки — не мудрено, раз уж название инструмента происходит от слова royal, «королевский». К сожалению, и королей порой ожидает незавидная судьба. Инструменты находят в самых неподходящих для них местах — в подвалах, на свалках.
Рояль «Гентш», Санкт-Петербург
К счастью, бывают люди небезразличные к печальной судьбе благородных инструментов. К ним, например, относятся Алексей Любимов — известный пианист и основатель факультета исторического и современного исполнительского искусства МГК имени П.И. Чайковского, Алексей Ставицкий — фортепьянный мастер, Петр Айду — музыкант и исследователь, с 1990-х работающий над реставрацией старинных музыкальных инструментов.
Но к сожалению, значительными успехами в этой области похвастаться нельзя: восстановление такого инструмента, как рояль, требует огромных ресурсов. Большое количество деталей превращает реставрацию рояля в настоящий вызов. Известно, что в создании одного такого инструмента принимало участие множество мастеров: начиная от плотника и заканчивая акустиком. К тому же, методика создания инструмента менялась от века к веку. Рояль девятнадцатого века отличается от современного так же сильно, как прототип «Форда» от современных машин. Многие гении своих эпох не могли и представить, как будет выглядеть и звучать современный инструмент. Возьмем, к примеру, механизм перекрестных струн, значительно увеличивающий глубину и силу звука: до его изобретения инструмент звучал значительно тише, выдерживая натяжение силой около ста килограмм. Современные же рояли, гораздо более прочные, выдерживают более двадцати тонн — отсюда такой громкий, уверенный звук.
Рояль «Шойерман», Москва
Это восхитительное разнообразие, отражающее историю инструмента, нуждается в защите. Точно так же, как мы защищаем и оберегаем, к примеру, памятники архитектуры. К сожалению, многие образцы уже не подлежат восстановлению — долгое время считалось, что новый инструмент в любом случае лучше старого, и отслужившие свое рояли отправлялись на свалку. Специалисты по восстановлению этих замечательных инструментов начали свою деятельность около пятидесяти лет назад — всего лишь пятидесяти лет.
И то — в Европе, в Америке, но не у нас.
Именно поэтому Петр Айду начал с «Приюта», первое время бывшего действительно всего лишь временным пристанищем для медленно погибающих инструментов, которые самому Петру Эдуардовичу и его коллегам удавалось найти. Поначалу пристроенные до лучших времен инструменты даже хранились у тех, кто их обнаружил — пока проектом не заинтересовалось руководство известной организации «Алмазный мир» (ранее называвшейся московским алмазным заводом «Кристалл»). Было выделено помещение, роялей подобралось более сотни. Однако не так давно в компании произошли изменения, и инструменты пришлось вывозить.
Экспозиция в Музее Москвы позволила спасти коллекцию — хотя бы временно, на период работы выставки. К тому же, она наглядно демонстрирует людям, каких вершин мастерства достигали отечественные музыкальные мастерские: сорок восемь из пятидесяти экспонатов «родом» из России. В основном, конечно, из петербургских мастерских: когда-то там располагалось почти три сотни компаний, специализирующихся на изготовлении роялей — Петербург и в этом смысле был столицей. Наиболее знаменитой была «Беккер», детище Якова Беккера, коренного немца, переехавшего в Россию и основавшего в 1841 году свое дело. Мастерская быстро прославилась, и ее творения стоили не меньше немецких «Штейнвегов» (позднее ставших «Стейнвеями»). В числе покупателей русских роялей — не «Беккер», правда, а «Вирт» — были супруги Шуман, пианисты и композиторы. По слухам, они были более чем довольны покупкой, обошедшейся по тем временам не дешево, даже с учетом сделанной для иностранных знаменитостей скидки: Роберт и Клара заплатили за «Вирт» тысячу двести рублей. К слову, рояль той же фирмы стал первым инструментом в жизни самого Петра Ильича Чайковского: «Вирт» стоял в воткинском доме Чайковских.
Пианино, на котором в 1935 году играл юный Святослав Рихтер
Московские мастерские такой известности не получили: из уже упомянутых сорока восьми инструментов только тринадцать созданы в нынешней столице. Как оказалось, рояли-«москвичи» отличаются от прочих дизайном: для них характерны округлые бока, вычурные ноги. Самой известной из московских фирм была «Штюрцваге», действовавшая с 1835 года. Ее изделия уважали многие известные композиторы: Бородин или, к примеру, Ментер, говоривший о несомненном превосходстве «Штюрцваге» над немецкими и американскими роялями. Инструменты этой фирмы можно увидеть в домах-музеях многих знаменитых москвичей: Лермонтова, Станиславского.
До наших времен ни одна из этих фирм не дожила. Их существование прервала революция: производства национализировали. Продолжил свое существование разве что «Беккер», ставший «Красным октябрем», но и его слава канула в лету: не осталось ни прежних мастеров, ни традиций. Инструменты, созданные в Советском Союзе, не отличались качеством. А в годы перестройки распался и «Красный октябрь» — производство роялей, как и их реставрация, перестало себя оправдывать. И, что греха таить, окупать...
Послушать «голоса» участвующих в экспозиции роялей, к сожалению, не получится: какой-то попросту сломан, какой-то прежние владельцы лишили струн, какой-то остался без одной ноги, и трогать его опасно. Смотреть на инструменты больно: многие из них натерпелись. Какой-то разваливался в одном гараже со старым джипом, какой-то пострадал от рук вандалов: инструмент, обитавший некогда у семьи Толстых, предпоследние владельцы выставили на лестничную клетку. Не странно, что местные подростки не нашли ничего лучше, чем изрисовать корпус свастиками да взорвать в корпусе пару новогодних петард.
Но ведь каждый инструмент — бесценный образец творческой мысли! Рояль — сложнейший механизм, представляет собой средоточие множества разработок, над каждой из которых мастера трудились годами, если не веками. Конкуренция породила невероятное разнообразие конструкций — и разнообразие звуков. У каких-то роялей колки расположены под струнами, у каких-то — над. У каких-то молотки бьют по струнам снизу — таковых большинство, — у каких-то — сверху. Есть «классические», привычные нам рояли, а есть роялино — со скосом слева. Есть и вовсе столообразные — образца начала девятнадцатого века...
За границей, в Австрии или, к примеру, в Германии, подобная коллекция нашла бы себе покровителя — рояли получили бы новую жизнь. Работали бы, звучали.
А у нас даже «Приют роялей» лишился дома. Возможно, инструментами заинтересуется Московская консерватория, в которой проходит значительная реконструкция? Ректор высшего учебного заведения, узнавший о выставке, обещал принять решение к середине июля.
Петр Айду
Что же касается возобновления фортепианного производства в России... По мнению Петра Айду, подобные инициативы обречены на провал. Превзойти китайских производителей, взявшихся копировать признанные мировые образцы, все равно не удастся — мировой рынок буквально захвачен их изделиями, по качеству приближающимся к инструментам традиционных производителей.
Возможно, удалось бы наладить реставрацию и копирование старинных отечественных роялей. «Штюрцваге», например. Думается, многим было бы интересно узнать, как звучали для Глинки или Чайковского их собственные произведения. Возможно, надежда есть: поговаривают что Валерий Гергиев, намерен вернуть Петербургу прежнюю славу фортепианной столицы. И ведь этот человек просто так словами не разбрасывается: среди его достижений — новые сцены «Мариинки», пока достраивающаяся филармония в Москве, создание лейбла «Мариинский», записи которого выдвинуты на «Грэмми». Воссоздать «Беккер» такому человеку — может оказаться вполне по силам.
Экспозиция исчезающего проекта "Приют роялей" под названием "Покинутый дом: кунсткамера московских роялей" в Музей Москвы будет доступна для посетителей до 13 августа.
Адрес: г. Москва, Зубовский бульвар, д. 2
Проезд: Ст. метро "Парк Культуры"
21 июня - 13 августа
Начало. Король со свалки
К роялю, бывает, относятся бережно, как к знатной особе от мира музыки — не мудрено, раз уж название инструмента происходит от слова royal, «королевский». К сожалению, и королей порой ожидает незавидная судьба. Инструменты находят в самых неподходящих для них местах — в подвалах, на свалках.
Рояль «Гентш», Санкт-Петербург
К счастью, бывают люди небезразличные к печальной судьбе благородных инструментов. К ним, например, относятся Алексей Любимов — известный пианист и основатель факультета исторического и современного исполнительского искусства МГК имени П.И. Чайковского, Алексей Ставицкий — фортепьянный мастер, Петр Айду — музыкант и исследователь, с 1990-х работающий над реставрацией старинных музыкальных инструментов.
Но к сожалению, значительными успехами в этой области похвастаться нельзя: восстановление такого инструмента, как рояль, требует огромных ресурсов. Большое количество деталей превращает реставрацию рояля в настоящий вызов. Известно, что в создании одного такого инструмента принимало участие множество мастеров: начиная от плотника и заканчивая акустиком. К тому же, методика создания инструмента менялась от века к веку. Рояль девятнадцатого века отличается от современного так же сильно, как прототип «Форда» от современных машин. Многие гении своих эпох не могли и представить, как будет выглядеть и звучать современный инструмент. Возьмем, к примеру, механизм перекрестных струн, значительно увеличивающий глубину и силу звука: до его изобретения инструмент звучал значительно тише, выдерживая натяжение силой около ста килограмм. Современные же рояли, гораздо более прочные, выдерживают более двадцати тонн — отсюда такой громкий, уверенный звук.
Рояль «Шойерман», Москва
Это восхитительное разнообразие, отражающее историю инструмента, нуждается в защите. Точно так же, как мы защищаем и оберегаем, к примеру, памятники архитектуры. К сожалению, многие образцы уже не подлежат восстановлению — долгое время считалось, что новый инструмент в любом случае лучше старого, и отслужившие свое рояли отправлялись на свалку. Специалисты по восстановлению этих замечательных инструментов начали свою деятельность около пятидесяти лет назад — всего лишь пятидесяти лет.
И то — в Европе, в Америке, но не у нас.
Именно поэтому Петр Айду начал с «Приюта», первое время бывшего действительно всего лишь временным пристанищем для медленно погибающих инструментов, которые самому Петру Эдуардовичу и его коллегам удавалось найти. Поначалу пристроенные до лучших времен инструменты даже хранились у тех, кто их обнаружил — пока проектом не заинтересовалось руководство известной организации «Алмазный мир» (ранее называвшейся московским алмазным заводом «Кристалл»). Было выделено помещение, роялей подобралось более сотни. Однако не так давно в компании произошли изменения, и инструменты пришлось вывозить.
Экспозиция в Музее Москвы позволила спасти коллекцию — хотя бы временно, на период работы выставки. К тому же, она наглядно демонстрирует людям, каких вершин мастерства достигали отечественные музыкальные мастерские: сорок восемь из пятидесяти экспонатов «родом» из России. В основном, конечно, из петербургских мастерских: когда-то там располагалось почти три сотни компаний, специализирующихся на изготовлении роялей — Петербург и в этом смысле был столицей. Наиболее знаменитой была «Беккер», детище Якова Беккера, коренного немца, переехавшего в Россию и основавшего в 1841 году свое дело. Мастерская быстро прославилась, и ее творения стоили не меньше немецких «Штейнвегов» (позднее ставших «Стейнвеями»). В числе покупателей русских роялей — не «Беккер», правда, а «Вирт» — были супруги Шуман, пианисты и композиторы. По слухам, они были более чем довольны покупкой, обошедшейся по тем временам не дешево, даже с учетом сделанной для иностранных знаменитостей скидки: Роберт и Клара заплатили за «Вирт» тысячу двести рублей. К слову, рояль той же фирмы стал первым инструментом в жизни самого Петра Ильича Чайковского: «Вирт» стоял в воткинском доме Чайковских.
Пианино, на котором в 1935 году играл юный Святослав Рихтер
Московские мастерские такой известности не получили: из уже упомянутых сорока восьми инструментов только тринадцать созданы в нынешней столице. Как оказалось, рояли-«москвичи» отличаются от прочих дизайном: для них характерны округлые бока, вычурные ноги. Самой известной из московских фирм была «Штюрцваге», действовавшая с 1835 года. Ее изделия уважали многие известные композиторы: Бородин или, к примеру, Ментер, говоривший о несомненном превосходстве «Штюрцваге» над немецкими и американскими роялями. Инструменты этой фирмы можно увидеть в домах-музеях многих знаменитых москвичей: Лермонтова, Станиславского.
До наших времен ни одна из этих фирм не дожила. Их существование прервала революция: производства национализировали. Продолжил свое существование разве что «Беккер», ставший «Красным октябрем», но и его слава канула в лету: не осталось ни прежних мастеров, ни традиций. Инструменты, созданные в Советском Союзе, не отличались качеством. А в годы перестройки распался и «Красный октябрь» — производство роялей, как и их реставрация, перестало себя оправдывать. И, что греха таить, окупать...
Послушать «голоса» участвующих в экспозиции роялей, к сожалению, не получится: какой-то попросту сломан, какой-то прежние владельцы лишили струн, какой-то остался без одной ноги, и трогать его опасно. Смотреть на инструменты больно: многие из них натерпелись. Какой-то разваливался в одном гараже со старым джипом, какой-то пострадал от рук вандалов: инструмент, обитавший некогда у семьи Толстых, предпоследние владельцы выставили на лестничную клетку. Не странно, что местные подростки не нашли ничего лучше, чем изрисовать корпус свастиками да взорвать в корпусе пару новогодних петард.
Но ведь каждый инструмент — бесценный образец творческой мысли! Рояль — сложнейший механизм, представляет собой средоточие множества разработок, над каждой из которых мастера трудились годами, если не веками. Конкуренция породила невероятное разнообразие конструкций — и разнообразие звуков. У каких-то роялей колки расположены под струнами, у каких-то — над. У каких-то молотки бьют по струнам снизу — таковых большинство, — у каких-то — сверху. Есть «классические», привычные нам рояли, а есть роялино — со скосом слева. Есть и вовсе столообразные — образца начала девятнадцатого века...
За границей, в Австрии или, к примеру, в Германии, подобная коллекция нашла бы себе покровителя — рояли получили бы новую жизнь. Работали бы, звучали.
А у нас даже «Приют роялей» лишился дома. Возможно, инструментами заинтересуется Московская консерватория, в которой проходит значительная реконструкция? Ректор высшего учебного заведения, узнавший о выставке, обещал принять решение к середине июля.
Петр Айду
Что же касается возобновления фортепианного производства в России... По мнению Петра Айду, подобные инициативы обречены на провал. Превзойти китайских производителей, взявшихся копировать признанные мировые образцы, все равно не удастся — мировой рынок буквально захвачен их изделиями, по качеству приближающимся к инструментам традиционных производителей.
Возможно, удалось бы наладить реставрацию и копирование старинных отечественных роялей. «Штюрцваге», например. Думается, многим было бы интересно узнать, как звучали для Глинки или Чайковского их собственные произведения. Возможно, надежда есть: поговаривают что Валерий Гергиев, намерен вернуть Петербургу прежнюю славу фортепианной столицы. И ведь этот человек просто так словами не разбрасывается: среди его достижений — новые сцены «Мариинки», пока достраивающаяся филармония в Москве, создание лейбла «Мариинский», записи которого выдвинуты на «Грэмми». Воссоздать «Беккер» такому человеку — может оказаться вполне по силам.
Экспозиция исчезающего проекта "Приют роялей" под названием "Покинутый дом: кунсткамера московских роялей" в Музей Москвы будет доступна для посетителей до 13 августа.
Адрес: г. Москва, Зубовский бульвар, д. 2
Проезд: Ст. метро "Парк Культуры"
21 июня - 13 августа
